АННИКА КЕТРИККЕН СЁРЕНСЕН | ANNIKA KETRICKEN SØRENSEN

---

Трикки (лучше не надо), Ника (и здесь лучше не рисковать), Аннет (во Франции), Ани (близкие)

БИОГРАФИЯ

---

Аннику Кетриккен Сёренсен поистине можно было бы назвать ребенком магического союза. Буквально интернациональным.
Но обо всем по порядку.
В одна тысяча девятьсот девяносто седьмом году ее родители как раз достигли совершеннолетия, и, наверное, они были ярким примером тех людей, которых объединение вдохновляло и сулило множество свобод и радостей. Благодаря ему они и познакомились - он, скаднинавский рубаха-парень, со светлыми, почти соломенными волосами и огромными ручищами, и она, хрупкая француженка, изящная, с длинными черными кудрями и почти черными глазами, в которых и утонул Фридмунд. Они были молоды, свободны, бесшабашны, влюблены. Такими они и оставались, сколько себя помнила Анника. Если внешне отец и мать были абсолютным контрастом друг-друга, то внутренне они были очень похожи. Не хотелось бы называть их инфантильными, но другое слово все же подобрать сложно. Они были люди-птицы, им было плохо на одном месте, им все время хотелось открытий и новых впечатлений. Самым постоянным их увлечением были они сами друг для друга. В остальном же они оба очень быстро загорались, вдохновлялись и так же быстро теряли интерес, тянулись за чем-то новым. И родительство их ничуть не изменило. Просто теперь они повсюду таскали за собой и дочь. Которая достаточно часто чувствовала себя одинокой, так как родители, как бы они ее не любили, больше всего были увлечены друг-другом и своими открытиями.
Анника же была представлена сама себе. В связи с частыми переездами ей не удавалось завести друзей и почти все свое свободное время она проводила за книгами.
Впервые её магия проявилась в шесть лет, расцветя голубыми колокольчиками цветов на кончиках белых локонов, едва она услышала в первый раз "Времена года" Вивальди, впечатлившись на всю жизнь вьюжной феерией звука. Тогда вся семья находилась во Франции, и было принято решение, что поступать она будет в Шармбатон. Естественно, решение было принято не без участия бабули Одетт, суетной и вечно паникующей, которая позаботилась об этом сразу же, в отличие от родителей, которые часто забывали купить хлеб и с лёгкостью забывали о более серьёзных вещах, если это не касалось их изысканий.
Но с момента поступления в школу в жизни юной Сёренсен наконец-то появилось хоть какое-то постоянство и оно ей было по душе. Ей нравилось, что не нужно переживать о том, где она сегодня ночует и будет ли нормальный ужин или опять придется перекусывать перед сном волшебными снеками? Привычная к одиночеству, она не сразу нашла там друзей, но по итогу ей помог школьный хор.
Ей всегда нравилось петь, но она никогда не задумывалась, хорошо она делает это или плохо. Как оказалось у нее "специфическое контральто", которое стало предметом для восторгов преподавателя и поводом для издевок старшекурсниц. Действительно, ее голос не совсем ей подходил - низкий и с хрипотцой. Как говорили местные школьные заводилы: "Он такой же низкий как ты". И возразить то было нечего - роста ей действительно не доставало. Вначале она сильно переживала по этом поводу, и даже решила, что больше никогда-никогда не пропоет ни единого звука, пока не познакомилась с Артуром.
Он стал ее первым другом и он сказал ей, что ее голос "чувственный", а не "низкий". Потом он  долго смеялся над выражением ее лица с приоткрытым ртом на слове "чувственный". И откуда только он узнал такое слово в тринадцать то лет? Но это сработало, и с Артуром стало гораздо легче не обращать внимания на сплетниц. С ним она научилась играть на гитаре и курить тайком. С ним они мечтали о своей рок-группе и стадионах. С ним Ани научилась громко смеяться и выучила слово "сарказм". С ним они играли в разных школьных командах по квиддичу, отчаянно матеря друг-друга во время игры и сразу после, до хрипоты споря, чью команду "слил" судья. К пятому курсу у нее сложились вполне себе приятельские отношения с командой квиддича и хором. Но Артур оставался лучшим другом. Сдвоенными усилиями у них даже неплохо получалось учиться, подтягивая друг-друга по разным предметам. Звезд с неба они не хватали, но и в отстающих не ходили. Их дружба была испытана даже первой влюбленностью, которая исчезла сразу после первого поцелуя в пятнадцать, когда обоих начало подташнивать и обоюдно они поклялись, что больше такой ересью заниматься не будут.
Все в жизни Анники шло отлично вплоть до выпускного. На который она так и не попала. За пару дней до этого ее забрала из школы бабушка Одетт. Пришла весть, что родители не вернулись с очередной экспедиции, но и тела их не были найдены. Одной из версий была гибель от нападения смеркута. Волшебное сообщество посчитало их погибшими и принесли свои сочувствия их семье.
Лето восемнадцатого года для Ани оталось достаточно невнятным. Казалось оно мало чем отличалось от ее обычных каникул - она так же была в знакомом бабушкином доме, но атмосфера была совсем не та. Бабуля Одетт, актриса, очень тонко чувствовала драму и мастерски ей делилась. Анника же никак не могла понять, что она чувствует. За столько лет она уже привыкла редко видеть родителей, и не увидев их похорон, никак не могла принять факт их гибели, даже несмотря на то, что о нем ей напоминали каждый день. В нескольких актах и с разной степенью трагизма. Но самое ужасное, что, не будучи близка с родителями, Анника никак не могла почувствовать подобающего горя. А только чувство вины за его отсутствие. И пустоту, которая была и до этого, от недостатка родительского внимания, теперь она стала ощущать сильнее. Но делиться этим ни с кем особо она не желала.
В то лето помог конечно Артур. Который умел не лезть в душу, но просто был рядом. Они часто гуляли в пригороде Лиона, до вечера засиживаясь со своими гитарами, сочиняя все новые мотивы, и обещая обязательно найти стихи, чтобы сложить песни.
Но осенью он переехал в Британию вместе с родителями за великим будущим, и все что осталось - это письма от него. Ни Одетт, ни Анника пока особо не понимали как выстраивать будущее последней. Бабушка Одетт считала, что внучке нужно прийти в себя и пережить утрату, а Анника маялась от безделья. Спасло ее появление второй бабушки. Астрид Сёренсен была полной противоположностью Одетт Флабре. Обе они с трудом переносили друг друга. Астрид была строгой и резкой, но при этом мудрой и проницательной женщиной. Она настояла и смогла убедить Одетт, что Аннике пора получше узнать родину отца и что там она все устроит. Почти год Ани провела в Дании, привыкая к новому климату и лучше знакомясь с бабушкой. Та никогда и ничего не навязывала ей, просто вечерам рассказывала о своей работе и пару раз взяла в госпиталь. Она не давила на нее и спокойно отреагировала на то, когда внучка выбрила висок и проколола уши, сделав там больше дырок чем обычно требуется для милых и изящных сережек настоящей леди. Так же Астрид ничего не сказала, когда из рюкзака внучки выпала пачка сигарет, не вынуждая ее врать. Миссис Сёренсен считала лицемерием ругать внучку за курение, держа при этом мундштук в руках.
В целом их жизнь складывалась вполне комфортно. А к концу лета Астрид предложила Аннике поехать учиться в Норвегию и пообещала, что там за ней присмотрят. Девушка с радостью согласилась на первое, совсем не учтя последнего, не ожидая, что бабушка, такая сильная и свободная, настолько привыкнет к внучке, что слегка перестарается в своем последнем обещании...

ХАРАКТЕР

---

Анника никогда не была душой компании, терпеть не может показного дружелюбия и навязчивых разговоров. Она не интроверт в чистом понимании этого слова, просто так привыкла. Она запросто может послать, если вы ее всерьез достанете, но при этом она искренне старается не забывать о субординации. Умеет себя сдерживать, но не всегда считает это нужным. Особенно если ее вынудили. Имеет достаточно острый язык, за словом в карман не полезет. Ругается преимущественно на французском. Неплохое чувство юмора, но мало кто знает об этом.
Если ей интересно, то на чистом энтузиазме может сделать очень много, быстро и качественно. Но интерес имеет свойство пропадать и благодаря этому она мало чем занималась постоянно кроме музыки, и поэтому была абсолютно растеряна после выпуска с Шармбатона. Может бесконечно спорить, упираясь в свое "единственно верное" мнение, при этом достаточно быстро может поменять его, если убедительные аргументы сможет представить авторитетный для нее человек. Таких немного. Бабуля Астрид и Артур. 
Не трусиха, легко может на что-то решиться, но потом, вполне возможно, будет долго сомневаться в верности принятого решения и периодически о некоторых своих поступках жалеет, но ни за что не признается, бесконечно будет делать вид, что "так и надо". Здесь видимо сказываются актерские гены французской бабушки.
Никогда не полезет первой в ссору или драку. И на баррикады тоже не полезет. С ее ростом, знаете ли, не удобно. Позиция нейтралитета близка ей больше всего. Но до тех пор, пока не будут задеты ее интересы или интересы близких. Так же иногда может резко отреагировать, если видит, что обижают того, кто никак не может за себя постоять.
Из привычек - в основном дурные. Курит, пытается прятаться, но делает это не очень усердно. Грызет ногти, обе бабушки страшно ее за это гоняют, но практически безрезультатно. Помогает только ультракороткий маникюр.
Несмотря на природную изящную конституцию - достаточно неуклюжа. Особенно когда влазит в свои огромные черные ботинки из драконьей кожи. Они очень удобные, но высокие - видимо голова на высоте кружится. Если фигура и рост (157 см) ей достались от матери, то грация от отца, который весил чуть больше центнера. Вальс ей может сниться только в страшном сне - не рискуйте своими ботинками. Так же от отца Ани унаследовала светлые, будто выбеленные волосы. А от бабушки Одетт темно-карие, почти черные глаза.
Окружение Анники никогда не было обширным, но за людьми ей интересно наблюдать, узнавать их и залипать на их неосознанных привычках.